«Родина позвала — и он пошел» Татьяна похоронила сына и продолжает верить, что его смерть не была напрасной. Но Первый канал больше не смотрит

В городке Анива на острове Сахалин живет чуть меньше 10 тысяч человек. Здесь есть несколько предприятий пищепрома, дом культуры с кинотеатром, дом детского творчества, две библиотеки и две школы. Одна из них — № 1 — теперь носит имя старшего лейтенанта Дениса Плотникова. С 2004 по 2015 год он учился в этой школе, а спустя семь лет погиб в 10 тысячах километров от родины, в окопах Луганской области.

«Гласная» рассказывает историю матери Дениса Татьяны Коженовой — она называет сына «святым», хранит его футбольную форму и старается найти в его смерти смысл.

«По шаблону»

Климат умеренно холодный. Три четверти года — облачно, пасмурно, дождливо. Не слишком жарко летом, не слишком морозно зимой. Пейзаж большую часть года серый, пустынный. Зимой выпадает пушистый снег, но нынче его было мало. Старые многоэтажки не добавляют красок. Новые здания уже не серого цвета, но их недостаточно, чтобы разбавить общую однообразность.

Такова Анива — небольшой город на острове Сахалин, в 40 километрах от Южно-Сахалинска. Раньше он назывался Лютога — «дорога к морскому берегу». Когда отошел Японии, стал Руутакой — от слов «морской лед» и «вода». В 1945-м получил имя Анива — «мыс, похожий на клюв птицы». Город больше напоминает деревню моряков. Основной источник дохода — добыча горбуши и кеты. У анивцев спокойная, размеренная жизнь вблизи океана. Он многих кормит, летом и зимой местные часто рыбачат — и так экономят на еде.

Татьяна родилась и выросла в Аниве — в «полноценной», по ее выражению, семье. Отец работал экспедитором-перевозчиком, мама — телефонисткой. Все было, говорит женщина, «по шаблону» — мама, папа, старший брат. С братом «дрались и бились», в школе училась средне, в основном на четверки. После получила специальность бухгалтера. Выбор был несложным — «Все пошли, и я пошла». Но по профессии Татьяна никогда не работала: поняла, что это не ее. Когда со вторым мужем жила в Южно-Сахалинске — трудилась администратором в продуктовом дискаунтере «Матрешка». Позже на родине, в Аниве, устроилась администратором в гостиницу. Не по любви, а скорее по нужде: второму мужу диагностировали рак кожи, и ей удобнее было работать посменно, сутки через двое. Кажется, за 45 лет Татьяна так и не нашла дела по душе, говорит, что «всю себя» вкладывала в Дениса, а позже — в двух других детей.

На вопрос, как познакомилась с первым мужем, отцом Дениса, отвечает, что уже и не помнит. Юрий работал помощником адвоката, был «хорошим, нормальным человеком, золотые руки». Только, признается Татьяна, она его не любила. Спустя два года после рождения сына — Татьяне тогда было 23 — с супругом разошлись по обоюдному согласию. Юрий переехал в Саратов и с сыном с тех пор не общался. О том, что Денис погиб, Татьяна первому мужу даже не сообщила.

Со вторым мужем — тоже Юрием — познакомилась, когда ей было 28, в гостях. Проводил до дома, стали встречаться. «Они разные были, — вспоминает Татьяна мужей. — Первый — тихий, как Денис. Второй — общительный, его все знали и уважали».

Его Татьяна полюбила. Говорит, особенно радовало, что с самого начала он стал заботиться о Денисе как о родном. Часто таскал мальчика на рыбалку, и он стал звать его папой. Мужчина был профессиональным военным, служил в Аниве. «В принципе, Денис поэтому и пошел учиться на военного», — объясняет Татьяна. А умный получился, говорит, в биологического отца.

Когда сыну исполнилось пять, Татьяна поняла, что он больше не может оставаться в детском саду, отправилась в школу — уговаривать принять ребенка. Там засомневались, но Татьяна настояла. 29 августа мальчику исполнилось шесть, сразу после этого он пошел в первый класс. С нагрузкой справился, школу окончил с золотой медалью. Татьяна вспоминает, что со сдачи ЕГЭ по русскому языку и профильной математики возвращался рано — потому что все решал с легкостью. «Сколько будет, допустим, 839 разделить на 17? Денис запросто мог посчитать это в уме», — приводит пример Татьяна.

Она говорит, что в те годы приходилось во многом себя ограничивать, чтобы «сын ни в чем не нуждался», — Татьяна могла недоедать, но для Дениса покупала дорогие бананы и яблоки. А он успевал не только учиться — увлекался «практически всем». Занимался хоккеем, самбо, дзюдо. Потом переключился на командный спорт — футбол. Потому что, поясняет Татьяна, «не мог соперничать с друзьями». В этом виде спорта добился успехов, мальчика даже приглашали в московскую юношескую лигу по футболу. Еще увлекался киберспортом. Против компьютерных игр Татьяна не возражала — говорит, видела, что Денис «ответственный ребенок, успевает отлично учиться и проводит достаточно времени на свежем воздухе».

Мальчик рос тихим и скромным. Во время школьных вечеринок чаще стоял в стороне и никогда не танцевал со всеми. Но друзей у него все равно было много.

Галина Балюкова, первая учительница Дениса, работает в школе № 1 с начальными классами. Дениса помнит как «воспитанного маленького мальчика с веснушками»:

— Он был самым крохотным мальчиком в классе, но при этом всегда мог постоять за себя и легко заводил друзей. Больше всего любил математику, быстро решал даже самые сложные задачи. В старших классах этот интерес к учебе не пропал. Денис стал участвовать в олимпиадах, часто занимал призовые места, В школу всегда приходили его мама Татьяна и бабушка. Мне кажется, именно они воспитали его таким хорошим человеком. Очень жаль, что так произошло. Вся школа считает Дениса героем, учителя были только рады предложению назвать учебное заведение в его честь.

Татьяна вспоминает, что после гибели Дениса друзья говорили — мол, сын был для тебя «божьим даром». Еще рассказывает, как он мечтал: «Вот вырасту, куплю джип, буду тебя на работу возить». «Он был идеальным ребенком. У него не было ни одного недостатка. Он был как святой», — говорит Татьяна.

«За погибшего 12 миллионов дают»

В 17 лет, сразу после школы, Денис уехал в Благовещенск — поступил в ДВОКУ. Отучился на командира мотострелкового отделения по программе «Арктические войска». Окончил с красным дипломом. После заключил военный контракт и уехал в Дагестан.

Что делал в Дагестане, Татьяна не знает — про свои задачи сын не рассказывал, а Татьяна не спрашивала, такая у нее позиция: если дети что-то не говорят, то и допытываться не стоит. Из того времени сохранилось только видео с демонстрации в честь празднования 9 Мая, на которой Денис возглавляет колонну и несет знамя.

Уже после его смерти Татьяне позвонил дагестанский командир Дениса. Сказал, что не отпустил бы его в Украину, даже если бы тот «последним солдатом остался». Татьяну утешают эти слова, говорит — мол, вот как высоко ценили сына.

В августе 2021 года Денис вернулся на Сахалин, чтобы быть ближе к семье. Хотел после завершения контракта перевестись на службу в ФСБ, но не успел. 16 марта, вспоминает мать, позвонил и сообщил, что уезжает «в командировку»: подняли ночью, дали полчаса на сборы. «Пихали тогда до хрена, КамАЗ за КамАЗом», — говорит Татьяна об отправке военных с Сахалина, уточняя, что сама не видела, знакомые рассказывали.

Позже от девушки Дениса она узнала, что в день отъезда сын отправил ей селфи с подписью: «За погибшего 12 миллионов дают». «Наверное, пошутил так, — предполагает женщина. — А может, считал, что не вернется живым». В Украине он, по выражению Татьяны, «попал в самую задницу» — в Луганскую область, где в марте 2022 года шли ожесточенные бои.

Мать заволновалась спустя две недели после отъезда сына: он ни разу ей не позвонил, хотя все остальные связывались с родными — Татьяна знала об этом из чата семей военнослужащих. Дениса она не винила — считала, что он просто «ответственно подходит к задаче», — но появилось предчувствие.

Тогда зачем-то купила молитвослов и молилась — хоть и не верила, что это поможет. В церковь ходила так же — без веры: «Как все, по необходимости». Записалась на прием к губернатору Сахалинской области. Встретились с ним, говорит, «нормально». Татьяна попросила помощи с лечением мужа и с психологом для сына Миши, эмоциональное состояние которого стало ее беспокоить. Еще поделилась тревогой, мол, не может связаться с Денисом. Над просьбой помочь в этом Валерий Лимаренко, вспоминает женщина, посмеялся: слишком мало времени еще прошло, чтобы волноваться. Помог только найти психолога для ребенка. К этому же специалисту позже, уже после смерти сына, ходила и сама Татьяна. Психолог убеждала ее, что гибель Дениса — это его «судьба», якобы он и должен был умереть. Татьяна в это не верит.

Тогда, в марте 2022-го, она каждый день звонила на горячую линию, чтобы узнать, не появился ли Денис в списках погибших. За сутки до официального сообщения о смерти сына не выдержала — поехала в правительство. «Чувствовала что-то не то». Фамилию Дениса нашли в списках пропавших, а про списки погибших сказали — еще не готовы. При этом почему-то начали спрашивать о кредитах Дениса — оказалось, он брал телефон в рассрочку. Татьяна поняла, что сыну, видимо, готовятся списать заем, и сразу подумала, что он умер.

Вечером того дня, когда Татьяна поехала в администрацию, смерть Дениса подтвердилась — знакомая из правительства сообщила «по секрету». Сказала, что завтра привезут тело. На следующий день в дом Татьяны приехала целая делегация: военком, сотрудники анивского штаба, фельдшер. Так женщину известили о смерти сына уже официально. Татьяна плохо помнит тот день. Ее отец, дедушка Дениса, потерял сознание, и она очень благодарна медсестре Лидии, которая помогла привести его в чувство. Успокоительным отпаивали и Татьяну. Потом сидели на кухне, военком рассказывал про обстоятельства гибели Дениса. Вечером женщина сообщила новость Ангелине — девушке сына, с которой он встречался больше четырех лет.

Про Ангелину Татьяна говорит — «тупая» была и «сама знала, что тупая»: в школе, утверждает женщина, сын делал за нее уроки, оберегал. Выбор Дениса мать не оспаривала. Девушке она отдала часть его вещей, в том числе доставшуюся в наследство от отчима «Тойоту», но связь с ней больше не поддерживает. Зачем? Молодая, сможет жить дальше. В ее словах как будто сквозит обида на то, что Ангелина, в отличие от ее Дениса, еще может быть счастлива.

«Они как мясо»

Денис погиб 9 апреля, спустя три недели после отправки в Украину. Снаряд прошел через голову, смерть наступила мгновенно. Медбрат Муслим — с Денисом он служил в Дагестане, вместе с ним перевелся на Сахалин и за ним же поехал в Украину — рассказывал ей, что услышал стрельбу и крики по рации, побежал на помощь, но не успел. На похоронах к Татьяне подошел отец одного из анивских контрактников. Сказал, что Денис спас его сына: отбросил во время обстрела в окоп. Впрочем, спустя несколько дней он все равно погиб.

Похоронили Дениса не на родине, в Аниве, а в Христофоровке, микрорайоне Южно-Сахалинска — на Аллее Славы Героев. «Зачем он будет лежать рядом с бабками и дедками, в воде, на море?» — рассудила Татьяна. К тому же в Аниве правительство не стало бы присматривать за его могилой, а в Христофоровке — будет. Сейчас там похоронено почти девять десятков человек, погибших в Украине. «Денис в другом мире не один», — говорит его мать, и это ее как будто успокаивает.

Татьяна утверждает, что была возможность «снять Дениса с самолета», когда его отправляли на ***, с этим якобы могли помочь знакомые. Но Денис отказался. Мать уверена, он бы все равно поехал, даже если бы не был военным по профессии: «Если бы пошли все пацаны, ему бы совесть не позволила отсидеться».

Она убеждена, что тактика боя, в котором погиб Денис, была «неправильная» — мол, командиры отсиживались в палатках, а сражаться отправляли молодых парней. Говорит, что теперь ненавидит военных и «их зеленую форму»: «Мой сын погиб, а они живы, это несправедливо». На вопрос, что было бы справедливо, отвечает: «Если бы Денис был жив».

В гостинице «Анива», где работала Татьяна, нередко останавливались контрактники после ранений и контузий. Татьяна помнит одного из них — 24 года, вмятина «на полголовы», постоянно ходил в кепке. Он потерял память и смог уехать только при помощи волонтеров — те отыскали на материке его бабушку. Некоторые солдаты подходили к женщине, обнимали, жалели о смерти сына. Про *** говорили — она страшнее, чем чеченская и афганская. Один солдат из Тувы рассказал о судьбе военных, с которыми вместе жил, пока служил на Сахалине, — один сгорел в танке, второй погиб под обстрелом, третий из-за ранения теперь в вегетативном состоянии.

Валентина Гармонова, владелица гостиницы «Анива»:

— Татьяна была ответственным и исполнительным сотрудником. Проработала у нас больше года. Конечно, видела много военных. Они и до «спецоперации» у нас останавливались, а как она началась, их стало гораздо больше, солдатам оплачивали комнаты для восстановления здоровья после ранений или для того, чтобы они оформили нужные документы и вернулись в родной город, — у многих такие ранения, что с ними больше не повоюешь.
Я рада, что школу в Аниве назвали в честь Дениса. Страна должна знать своих героев, которые защищают ее от противников. Несколько раз видела его, когда он приходил к Тане на работу. Вежливый, красивый, статный парень. Очень жаль, что так получилось.

Периодически Татьяна общается в ватсапе и с другими семьями, у которых на *** погибли сыновья и мужья. Из общения с ними знает, что российские военные в Украине, по ее выражению, «устраивают беспредел: пьют, гуляют, спокойно общаются по телефонам».

Бывшие сослуживцы Дениса тоже ей пишут. Один утверждал, что за три недели в Луганской области ее сын спас 24 человек из своего отряда. Второй вспомнил, как за день до смерти, во время переноса убитых, Денис делился воспоминаниями о семье, брате и сестре — «будто знал, что не вернется». Татьяна говорит, они тогда всю ночь «таскали и “двухсотых”, и “трехсотых”, километров тридцать пешком отмотали».

Еще один солдат рассказал, как Денис отдавал свою еду подчиненным, а сам мог голодать по несколько дней.

Картошку, по словам военного, солдаты воровали в огородах у местных: провизии не хватало. «Кому они там нужны? Никому. Они как мясо», — говорит мать.

«…И имя запомним — Денис!»

Сейчас исторический парк «Россия — моя история», открывшийся в Южно-Сахалинске в 2017 году, готовит выставку, для которой собирает вещи солдат, погибших в Украине. Татьяна планирует передать им китель Дениса. Хотела еще его последний смартфон — сломанный девятый Samsung, но его музей не взял.

К осени правительство обещало сделать на площади Славы аллею героев. Сейчас там установлены облицованные камнем постаменты с бюстами сахалинских солдат Второй мировой войны, собираются добавить новые — как бы в продолжение к уже существующим. На одном увековечат память Дениса. Татьяна предполагает, что рядом могут разместить также бюсты погибших заключенных, завербованных ЧВК Вагнера. Но бывших сидельцев она не осуждает — говорит, хоть и сидели в тюрьме, а все равно «молодцы».

Алла Аникина, сотрудница фонда «Улыбка ребенка», помогающего тяжелобольным детям, посвятила Денису стихотворение. Оно начинается с таких слов: «Уходят лучшие в небо / В бессмертья далекую высь… / Сегодня простимся с Героем / И имя запомним — Денис!»

В самой Аниве в честь Дениса решили назвать школу — ту самую, в которую он пошел в шесть лет. С таким предложением выступил анивский совет ветеранов. Правительство Сахалинской области поддержало, мать тоже была за. Теперь на входе в школу висит табличка с портретом ее сына. В одном из классов поставили именную парту — с портретом погибшего, перечнем его «героических поступков». За ней могут сидеть только отличники. Ко всему этому Татьяна относится «положительно» — считает сына «примером для подражания будущему поколению».

Председатель анивского совета ветеранов Юрий Мишин:

— Я посчитал своим долгом помочь Татьяне увековечить память о Денисе. Мэрия Анивы сначала хотела какую-нибудь улицу назвать его именем, но я решил, что про улицу все слишком быстро забудут. Татьяне тоже вариант со школой понравился больше, ведь она в ней училась и ее второй сын продолжает сейчас ходить туда. Для нас Денис — настоящий герой. Воевал с честью, несмотря на то что противник был сильнее.

На родине Татьяна оставаться не стала. Говорит, невыносимо ходить по анивским улицам и постоянно видеть «грустные лица» знакомых. Часть из 12 миллионов, выплаченных государством за смерть сына, она положила на счета младшим детям, на остальные купила трехкомнатную квартиру в Южно-Сахалинске, семья туда уже переехала. Татьяна выбирала светлую: старая квартира в Аниве была темной, и Денис «до смерти» мечтал жить в доме, где будет больше солнца.

«Он умер не просто так»

Небольшой коридор новой квартиры почти целиком занимает шкаф-купе, забитый вещами Дениса, — Татьяна хранит в коробках медали, детские рисунки, грамоты и фотографии сына. На вешалках, аккуратно упакованные в чехлы от пыли, висят китель Дениса, его футбольная форма.

На полу просторной кухни живет серый кролик. Татьяна купила его дочке Диане после смерти Дениса, но девочка редко подходит к питомцу. К нему вообще мало кто подходит, так что кролик развлекает себя сам. В одной из комнат — общем зале — маленькая Диана смотрит на ютьюбе видео про то, как делать слаймы, игрушки-лизуны. На полке над телевизором расставлены портреты Дениса. На одном из них он в маскировочном костюме с ружьем, другое — портретное фото, крупный план. Рядом с фотографиями лежат два его смартфона — тот, что не взял музей, и еще один, старый. Татьяна сохранила его на память.

Вторую комнату Татьяна делит с дочерью, третью занимает сын Миша. Он приезжает в Южно-Сахалинск только на выходные, а в остальные дни живет в Аниве у бабушки с дедушкой — сам решил, что школу будет оканчивать там. Он ходит в первую, ту самую, названную в честь брата. Татьяна признается, что нередко утром пишет, как не хочет идти на занятия. Она относится с пониманием, разрешает пропускать. Говорит, его подкосила не только гибель брата, но также смерть отца — Юрий умер через неделю после Дениса, в возрасте 37 лет. Для Миши папа «был всем» — во время болезни, говорит Татьяна, мальчик от него не отходил. От умершего мужа ей осталась квартира в Холмске, на юго-западном побережье Сахалина, но Татьяна отдала ее брату: «не нужна».

Работу в анивской гостинице она оставила, пока нигде не устроена, собирается пойти администратором магазина или гостиницы летом. Пока семья живет на пенсию по потере кормильца (второго мужа Татьяны) — 70 тысяч. Еще по совету знакомых женщина начала судиться, чтобы получить накопления Дениса за выслугу лет.

К психологу Татьяна уже не ходит: не видит смысла. Большую часть времени проводит в новой квартире с Дианой, а по выходным — с Мишей. По вечерам к ней заходят подруги. С середины марта женщина занималась организацией поминок Дениса в Аниве, они прошли в день смерти, 9 апреля.

На старшего сына она надеялась, говорила ему — мол, всякое в жизни бывает, и если я умру, ты детей забери. Уверена, он бы никогда не бросил Мишу и Диану. Сейчас понимает, что ее дети «никому не нужны»: дедушка с бабушкой слишком стары, и им будет тяжело взять на себя заботу о внуках.

После гибели Дениса прошел год, а легче Татьяне не становится. Ее очень расстраивает то, что за все это время сын ни разу не пришел к ней во сне. Она говорит, что Диана пошла в старшего брата — такая же умная.

Ей кажется, когда дочь вырастет, она родит сына, и его душа станет реинкарнацией души Дениса. Татьяне очень хочется, чтобы сын снова был жив.

На вопрос, какой смысл был в смерти Дениса, Татьяна говорит: «Родина позвала — и он пошел». Свою семью и страну защищал. На вопрос «От кого?» объясняет: «От противников, чтобы было мирное небо над головой». До 24 февраля Татьяна смотрела Первый канал и читала сахалинские СМИ. Теперь ничего не смотрит и не читает. Сначала не хотела расстраиваться, а сейчас уже не видит смысла.

Коллега рассказала Татьяне, что в день похорон сына мимо анивской православной церкви пролетала стая журавлей — «воины Дениса забрали», а над куполами весь день провисела буква Z из облаков, Татьяна показала нам фотографию. Она не может сформулировать, что значит этот символ, но убеждена, что его появление над церковью — знак того, что «Денис умер не просто так».

Благодарим службу поиска людей с медианавыками «ГЛУШ»за помощь при создании материала.

Редактор: Анастасия Сечина