«Мужчина в автобусе поднял низ моего пуховика и начал гладить мне попу» Как защититься от приставаний в общественных местах? Объясняет проект «Расскажи мне»

Проект «Расскажи мне» — это 13 историй о сексуализированных домогательствах, оформленных в виде онлайн-дневника. Его создали две девушки из Новосибирска — Полина Щербакова и Марьяна Пустовалова. «В какой-то момент я поняла, что устала от грубого обращения незнакомых мужчин на улице. Начала задумываться, почему они позволяют себе трогать меня, снимать на камеру, навязчиво предлагать что-то. Поспрашивала близких подруг, сталкивались ли они с домогательством в общественных местах. Каждая что-то да вспомнила», — объясняет Полина. Девушки собрали около четырех десятков историй, в проект «Расскажи мне» вошла часть из них.

С согласия авторов «Гласная» публикует фрагменты проекта — интервью с юристом, комментарии психологов, рассказы девушек и женщин. Тексты выходят с редактурой, не искажающей смысл.

Сексуализированные домогательства — виды нежелательного, сексуально мотивированного поведения. Действия, которые затрагивают сексуальность другого без его согласия и против желания, неприятны, создают напряжение, дискомфорт, ощущение небезопасности. К сексуализированным домогательствам относятся так называемый catcalling (вербальные приставания на улице), фроттаж (притирания в транспорте), любые нежелательные прикосновения, комментирование интимной жизни другого человека, попытки перейти личные границы и обсуждать интимные темы без согласия, реплики с сексуальным подтекстом, показ порнографических материалов, сексуальные притязания в форме высказываний или действий. Домогательство считается одной из форм сексуализированного насилия

«У нас нет цели всех наказать, главное — защитить»

Татьяна Белова, юристка Консорциума женских неправительственных объединений, координаторка проекта консорциума «Центр защиты пострадавших от домашнего насилия»:

— Почему сложно защититься от сексуализированных домогательств, которые происходят на улице?

— Их тяжело зафиксировать и доказать. Нет эффективных рычагов воздействия на того, кто домогается. Человек чувствует себя беспомощным.

— Как можно было бы доказать факт домогательств?

— Главный упор здесь — на наличие возможных свидетелей. Если ситуация громкая и кто-то это заметил, то, скорее всего, можно найти человека, который будет готов защитить пострадавшую. Второй способ — видеокамеры, которые есть у нас в подъездах, возле подъездов (и других общественных местах, — прим. «Гласной»).

Но в целом эти меры не будут эффективны. В России, даже если мы найдем какие-либо подтверждения, что это произошло, человека вряд ли привлекут к ответственности, если пострадавшая не была несовершеннолетней.

В Японии начали очень активно говорить про домогательства в транспорте. В метро для женщин есть отдельный вагон. Это очень классная мера. Да, она не привлекает к ответственности, но наказание для преступника — один из способов защиты: [когда] человек понимает, что так поступать нельзя, — и другие люди понимают, что так поступать нельзя, потому что это повлечет наказание. Но цели всех наказать нет, главное — защитить.

— Какие статьи регулируют сексуализированные домогательства?

— В нашем Уголовном кодексе есть пять статей по поводу сексуализированного насилия. Они касаются насильственных преступлений, понуждения к сексуальному сношению, разным формам сексуального контакта с лицами, не достигшими 16 лет. Статьи, которая бы регулировала домогательства в общественных местах, нет. Система устроена так, что если не применялось насилие, то сексуализированного насилия не было.

Спектр противоправных действий, которые могут наказываться в соответствии с Уголовным кодексом за рубежом, гораздо шире. Туда попадают все действия, которые имели определенный сексуальный характер и на которые пострадавшая или пострадавший не давали согласия. Это не только половой акт, но и, если мы говорим, например, про транспорт или публичные места, нежелательные прикосновения, фотографирование.

— Что необходимо сделать, чтобы появилась статья, которая защитит от приставаний в общественных местах?

— Нужно пересмотреть все пять статей и расширить сферу [применения УК в отношении] сексуализированных преступлений. Не обязательно, чтобы пострадавшая была на грани жизни и смерти, чтобы ей угрожали. Многие действия, которые даже не касаются угрозы жизни и здоровью, причиняют психологический вред. Они нарушают право на неприкосновенность и душевное равновесие.

Большая часть преступлений в отношении женщин совершается потому, что женщину воспринимают как объект. Именно об этом говорит Комитет по ликвидации дискриминации.

Высказывания, жесты и прикосновения мужчины позволяют себе, потому что считают, что имеют право [посягнуть] на личную неприкосновенность женщины. Редко встречаются ситуации, где мужчина ведет себя тем же образом по отношению к другому мужчине.

— В чем сложность с изменением законодательства?

— Во-первых, существующий культурный контекст. Дела о домашнем и сексуализированном насилии не воспринимаются всерьез, это четко видно. Прежде всего почему-то начинают говорить о том, как вела себя сама пострадавшая. Даже при допросах, когда пострадавшая сообщает о насилии, у нее спрашивают, почему она не ушла, осталась, почему не кричала, не сопротивлялась, сразу не пошла в полицию. Это показывает, что в обществе существуют стереотипы по поводу как сексуализированного, так и домашнего насилия.

Во-вторых, Уголовный кодекс достаточно узко понимает сексуализированное насилие. Если пострадавшая физически могла сопротивляться и была в сознании, то действия преступника, чтобы считаться изнасилованием, должны сопровождаться физическим насилием: приставить нож к горлу, удерживать руки, избивать. Даже если пострадавшая говорит нет, все равно будут звучать аргументы про то, что ее не пытались убить или избить, поэтому все нормально. Хотя высказывание несогласия на словах должно расцениваться так же.

Пострадавшая не должна сопротивляться до потери пульса, чтобы то, что с ней происходит, считалось изнасилованием. Она просто может сказать нет, этого должно быть достаточно, чтобы отнести совершенное с ней к насилию.

Читайте также Обязана сопротивляться

Девушка, изнасилованная полицейскими, намерена взыскать с преступников три миллиона рублей

— Как могут помочь люди, которые стали свидетелями домогательств в общественном месте?

— В первую очередь помощь заключается в том, чтобы просто обратить внимание на ситуацию, потому что чаще всего это происходит в условиях безнаказанности, когда считается приемлемым. Если кто-то обращает внимание, то, скорее всего, действия прекратятся.

Почему не обращают внимание? Потому что человек чувствует, что он сам не может за себя постоять, боится. Сам может опасаться. Если не уверены в собственных силах, то лучше не выступать в качестве защитника, но, может быть, привлечь внимание полиции. Если что-то происходит в метро — обратиться к сотрудникам метрополитена. Привлечь внимание других, которые, по сути, обязаны вмешаться.

Во-вторых, не стоит совершать никаких противоправных действий. То есть вот эти истории, где парень начинает заступаться: «Да как ты ведешь себя по отношению к женщине! Да я морду набью!» Понятно, что если он применит физическое насилие, то навредит себе.

Это главные моменты: убедиться, что сам находишься в безопасности, что есть ресурсы и силы, чтобы оказать помощь, и не совершать противоправные действия.

«Любая реакция на домогательство — нормальная реакция на ненормальную ситуацию»

Комментарий Центра помощи пережившим сексуализированное насилие «Сестры» (подготовлен несколькими психологами)

— Какие действия необходимо предпринять, чтобы защититься от сексуализированных домогательств?

— Ситуация насилия — это стресс. Нужны короткие, понятные и простые инструкции. Например, среди моего окружения мало кто знал, что можно нажать кнопку связи с машинистом в метро, если что-то происходит. Эта информация просто не попадала в мозг, нас этому не обучают. На уроках основ безопасности жизнедеятельности нас учат надевать противогаз, но никто не говорит, что, если к тебе пристают или ты чувствуешь угрозу в общественном транспорте, можно нажать кнопку связи с водителем.

В стрессовой ситуации все по-разному реагируют. Кто-то сам пугается, кто-то не понимает, что делать, кому-то даже стыдно становится. Когда есть простая инструкция (например, крикни громко, нажми кнопку, тыкни соседа) проще действовать. «В случае разгерметизации салона наденьте маску» — это очень простая инструкция, вот здесь то же самое.

— Как себя вести в первые секунды, когда тебя домогаются? Как общаться с потенциальным насильником?

— Любая реакция на домогательство — нормальная реакция на ненормальную ситуацию. Часто первые рефлексы — это шок и замирание, естественный способ защитить себя в минуты опасности. Это всегда очень неожиданно, поэтому легко можно растеряться и засомневаться в своих ощущениях: может быть, мне показалось? При этом в обществе есть определенное представление о «правильных» действиях в такой ситуации, но на деле мы не можем выбирать первую реакцию в случае опасности, это происходит само собой.

Основная рекомендация — доверяйте себе и интуиции. Сложно точно сказать, какая реакция самая «безопасная», потому что выбор совершать насилие лежит только на агрессоре. Там, где один потеряет интерес в ответ на молчание и игнор, другой может отреагировать агрессивно.

На навязчивые попытки познакомиться можно дать четкий и корректный отказ. Хорошо, если рядом есть люди, которые слышат ваше «нет», — так появляются свидетели, и это может смутить агрессора. Если человек продолжает настаивать, важно по возможности увеличить дистанцию, можно обратиться за помощью к прохожим, персоналу, сотрудникам полиции.

Фроттеристы специально выбирают наиболее безопасные для себя обстоятельства и цели. Они знают, что домогательства не воспринимаются как проблема многими людьми, и рассчитывают на то, что пострадавшая не попросит (или не получит) поддержки.

— Почему люди часто обвиняют саму пострадавшую?

— Если говорить о том, почему нам вообще так хочется иногда сказать «сама виновата» (в отношении как других, так и себя), можно упомянуть механизмы психики, ответственные за чувство безопасности. Есть такое когнитивное искажение — вера в справедливый мир. Оно исходит из того, что для того, чтобы чувствовать себя безопасно и устойчиво, людям необходима вера в то, что они живут в справедливом мире, где каждый получает то, что заслужил. Это дает им надежду: «Если я буду вести себя “правильно”, со мной не случится ничего плохого, ведь плохие вещи случаются только с плохими (или глупыми, наивными) людьми». По исследованиям, вера в справедливый мир тесно связана с обвинением жертвы — в сторону как других, так и себя, ведь, согласно этому убеждению, «я заслужила то, что произошло со мной». Вера в справедливый мир как атрибутивная ошибка и rape culture подкрепляют друг друга.

С самого детства нам внушают, что женщины ответственны за возможное насилие в свою сторону: не там ходила, не то носила, не так себя вела, не с теми общалась.

В итоге, когда агрессор решает воспользоваться ситуацией, силой, властью, она может чувствовать себя виноватой в случившемся, хотя вся ответственность за насилие — только на насильнике.

Например, она может мысленно возвращаться к случившемуся и искать «красные флажки», которые «должна была» заметить. Или осуждать себя за «неправильную» реакцию, за то, что выбрала именно этот автобус или именно это время.

Пострадавшей может быть сложно обратиться за помощью и вообще рассказать о случившемся, если она винит себя в действиях насильника. Ситуация усугубляется обвиняющими голосами друзей, родственников, общественности — это тоже продукт психологических защит, ведь это страшно — осознать, что насилие от нас не зависит, что решение принимает другой человек и мы не можем контролировать все, что происходит с нами.

— Можно ли выделить характерные черты человека, который способен совершить насилие?

— Человек, который может совершить насилие, — это тот, для кого насилие в целом допустимо, кто выделяет для себя группу людей и дегуманизирует, объективирует ее (помним про rape culture), склонен обвинять пострадавших женщин в совершенных против них преступлениях.

По исследованиям, у мужчин, совершивших сексуализированное насилие, часто низкий уровень эмпатии. У тех, кто совершал сексуализированное насилие против детей, — сложности с социальными навыками («обычные» насильники могут создавать впечатление социально компетентных людей). Люди, склонные к насилию в отношении женщин, часто относятся к ним пренебрежительно или враждебно, придерживаются мифов о сексуализированном насилии — например, что женщина должна быть благодарна за такое «внимание», что в этом нет ничего травматичного.

Некоторые исследования также обнаруживают корреляцию с верой в необходимость традиционных гендерных ролей (подчиненное и обслуживающее положение женщины, ее полная ответственность за эмоциональный климат в семье) и гипермаскулинностью (агрессивность и напористость, одобрение насилия, разрешение только на эмоции, связанные с агрессией, и другие черты, стереотипно приписываемые «настоящим» мужчинам). Данные также показали, что люди с большей вероятностью совершат сексуализированное насилие, если думают, что в их окружении есть те, кто это одобряет.

— Почему происходят домогательства?

— Широко распространено мнение, что агрессор нарушает границы ради удовлетворения потребности в сексе или общении. Но оно не находит подтверждений в серьезных исследованиях. Основной мотив агрессоров — желание почувствовать власть и контроль над другим человеком. Отсюда нарушение личных границ и игнорирование несогласия.