Партизанки, революционерки, террористки Каких женщин увековечивают в названиях улиц и почему «женских» названий так мало: исследование «Гласной»

15 улиц названы в честь женщин, 300 — в честь мужчин. Таков стандартный топонимический расклад для среднего российского города. Бывает, женщин чуть больше, бывает — чуть меньше, но соотношение отражает положение дел: женские имена увековечивают в названиях в разы, в десятки раз реже, чем мужские.

Казалось бы, современность позволяет корректировать гендерный дисбаланс уличного нейминга — строятся новые микрорайоны, а значит, появляются новые улицы, которым нужно давать названия. Однако комиссии, отвечающие за это, предпочитают нейтральные наименования — вроде улицы Абрикосовой или Тенистой. Эксперты полагают, наименование улицы в честь женщины может вызвать дискуссии, а во власти сейчас стремятся избегать любых споров.

С помощью дата-исследования и экспертных интервью «Гласная» пытается понять, в чем причина гендерного дисбаланса в топонимике, почему он не исправляется сегодня и будет ли сохраняться дальше.

Двадцать к одному

Чтобы подсчитать все улицы, переулки и проезды России, названные в честь женщин, мы использовали программный скрипт. С его помощью собрали и проанализировали данные из двух источников — Федеральной информационной адресной системы и Почты России, всего около 800 тысяч наименований для каждого населенного пункта России. Среди них мы искали улицы, названные в честь мужчин и женщин.

Сложность подсчета заключалась в критерии: как именно скрипт должен определять, какая улица является «мужской», а какая — «женской»? Поиск по форме слова («женские» улицы, как правило, оканчиваются на «-вой») дает слишком «грязные» результаты, так как в них попадают также названия переулков и проездов (например, переулок Береговой). Поэтому мы остановились на анализе при помощи списков мужских и женских имен. Серьезный недостаток этого способа в том, что многие улицы не содержат в названии имени (например, самая популярная в России «именная» улица Ленина) и, соответственно, не попадают в зону видимости программного скрипта.

Однако даже такой анализ показал четырехкратное преобладание «мужских» улиц над «женскими». И эксперты говорят: это «слишком оптимистичная» оценка, реальный разрыв гораздо сильнее — не один к четырем, а, скорее, один к двадцати.

Так, гендерная исследовательница из Калининграда Анна Алимпиева вручную подсчитала «женские» наименования в родной области. По ее данным, таковых не больше пяти процентов. В 13 городах региона из 21 (без учета Калининграда) нет вообще ни одной улицы, которая была бы названа в честь женщин. В столице самого западного региона России три сотни улиц, названных в честь мужчин, и только 15 — в честь женщин.

Просто из интереса Анна также подсчитала «женские» улицы в Нижнем Новгороде. Набралось всего 19, тогда как «мужских» — 360. «Чуть больше, чуть меньше… На самом деле не принципиально, если мы говорим, что женских имен на уличных аншлагах представлено меньше в разы», — говорит Алимпиева.

Историня, исследовательница, экскурсоводесса проекта «Мир татарской женщины» Гузелия Гиматдинова тоже вручную считала названия. Насчитала в Казани 19 «женских» улиц, из них восемь названы в честь татарок. «Практика именования в честь известных деятелей, распространенная сегодня, подтверждает суждение об ограниченности сфер реализации женщин в прошлом, — объясняет Гузелия. — Женщины долгое время не имели доступа к образованию и реализации, поэтому и улицы получали названия, как правило, в честь мужчин».

«Женские» и «мужские» города

«Если локальная история войны в регионе прорабатывается, то у ее героинь выше шанс оказаться канонизированными через названия улиц, площадей и скверов», — говорит Анна Алимпиева. Именно этим она объясняет то, что лидерами по количеству «женских» названий в исследовании «Гласной» стали Новороссийск, Краснодар и Волгоград. Например, в последнем 31 улица названа в честь женщин, и половина имен связана с войной или революцией.

На самом дне списка по количеству наименований в честь женщин — национальные республики: Алтай, Ингушетия, Кабардино-Балкария. Скрипт нашел в этих регионах всего одну «женскую» улицу. Из-за погрешностей в работе он неточен в цифрах, но вполне отражает расклад и тренд. Так, подсчет улиц Горно-Алтайска вручную выявил там всего пять наименований, связанных с женщинами.

Северокавказские республики в целом менее других российских регионов склонны давать улицам женские имена, считает журналистка, активистка и феминистка, бывший главред AD Magazine Анастасия Ромашкевич. Во Владикавказе, например, всего восемь улиц (два процента от общего количества) названы именами женщин, причем из этих восьми только три имеют непосредственное отношение к истории Осетии. Более того, у переулка, названного в честь одной из них — Нины Зубковой, участвовавшей в создании комсомольской организации в Осетии, — есть своя страница в «Википедии», а у самой Нины Зубковой — нет.

Много лет во Владикавказе никак не назовут улицу именем народной артистки СССР, первой в российской истории женщины-дирижера Вероники Дударовой — самой известной осетинки среди осетин, как говорят местные гендерные исследовательницы. Хотя попытки были трижды: вот первый, второй и третий раз.

А для имени знаменитой местной летчицы Илиты Дауровой в Осетии нашли только электроподстанцию.

«Препятствием для мемориализации порой становятся особенности культуры — женщина должна быть в тени, женщина не выставляет себя в нетипичных “амплуа”», — пишет колумнистка кавказского медиа Daptar Агунда Бекоева в статье «Невидимые женщины Осетии».

«Идеологически правильные женщины»

Выборочный подсчет названий вручную в девяти городах России подтверждает гипотезу о военно-революционном перекосе в «женской» топонимике: 47 процентов наименований связаны с именами летчиц, подпольщиц, партизанок, разведчиц, медсестер, связисток и радисток, а также революционерок, в том числе террористок вроде Розалии Землячки, Веры Фигнер или Софьи Перовской. Одно из самых распространенных «женских» названий — в честь Зои Космодемьянской, красноармейки и разведчицы, одной из первых женщин, удостоенных звания Героя Советского Союза во время Великой Отечественной войны. Ее имя носят пять сотен улиц в России.

Автор и создательница проекта «Мир татарской женщины», исследовательница культурной идентичности и культурных кодов из Казани Энже Дусаева говорит, что имена улицам даются в честь героев и героинь, которые в конкретном историческом периоде должны составлять основу идеологии общества или пространства.

«Популярные названия улиц — это имена женщин, которые легче признаются государством и обществом в качестве агентов истории», — рассуждает исследовательница Анна Алимпиева. Именно поэтому самое популярное «женское» название в городах России — это улица имени Надежды Крупской, жены Ленина и главной идеологини советского образования и коммунистического воспитания молодежи (1139 улиц), а также улицы имени Розы Люксембург и Клары Цеткин (414 и 161 соответственно) — революционерок, с которыми ассоциируется Международный день женской солидарности 8 марта.

«Они прямо или косвенно работали на советскую идеологию», — объясняет Алимпиева, отмечая при этом, что, если в ближайшем будущем произойдет топонимическая ревизия, улицы, названные в честь Люксембург и Цеткин, могут запросто убрать — потому, что они немки, а это расходится с «текущим политическим дискурсом». Такое уже случалось: так, в 1993 году улице Клары Цеткин в Краснодаре вернули название Длинная — когда-то она так называлась, потому что и правда была длиннее всех поперечных улиц.

Урбанист, специалист по городскому планированию Алексей Радченко также считает, что новая волна переименований «напрашивается» — хотя бы потому, что в топонимике с советских времен осталось много «политически неоднозначных имен». Это может привести к еще большему гендерному дисбалансу в названиях.

Две волны наименований

Первая волна наименования улиц в честь женщин, по словам Энже Дусаевой, связана с расцветом эмансипации — на протяжении всего XX века женщины получают все больше прав как в России, так и за ее пределами. Но об их заслугах и тогда вспоминали лишь десятилетия спустя, поэтому пик «популярности» женских фамилий в топонимике приходится на послевоенные годы.

Так, в 1967 году улицу Горскую в Краснодаре переименовали в улицу имени Прасковьи Вишняковой — революционерки и активной участницы становления советской власти на Кубани. Как говорит издательница женского медиа Краснодара «Огонь» Оксана Аулова, о землячке вспомнили лишь в канун 50-летия Октябрьской революции. А бульвар в Краснодаре назвали в честь народной артистки Клары Лучко, сыгравшей главную роль в «Кубанских казаках», в 2005 году — то есть спустя полвека после выхода фильма.

При советской власти женские имена редко попадали на карту, говорит автор книги «Страна имен. Как мы называем улицы, деревни и города в России» историк и культуролог Сергей Никитин. Особенно в первые ее годы.

Тогда увековечивали близких женщин вождя. В основном его супругу — Надежду Крупскую, но также мать — Марию Ульянову.

Затем к наименованиям стали добавлять героинь Советского Союза. Например, летчиц Полину Осипенко, Марину Раскову и Валентину Гризодубову. В 1938 году они поразили страну, совершив беспосадочный перелет из Москвы на Дальний Восток на самолете АНТ-37 «Родина». Из-за сложных погодных условий девушки не смогли найти аэропорт, пришлось сажать самолет в лесу, позже их нашли живыми. Сейчас имя Полины Осипенко — одно из самых популярных на карте России среди «женских» наименований, 391 улица названа в ее честь (при этом почему-то улиц Расковой и Гризодубовой в разы меньше).

Бывало, женские имена, попавшие в советское время в топонимы, позже вымарывали из-за «идеологической неблагонадежности». Так, например, произошло в Северной Осетии. Сто лет назад улица Георгия Димитрова в центре Владикавказа носила имя осетинской женщины, революционерки и общественницы Веры Тибиловой, рассказала Агунда Бекоева в своем телеграм-канале «Имя Розы». Однако в 1938 году, пишет она, Тибилову «закенселили»: президиум горсовета тогда принял решение «улицу, носившую имя буржуазной националистки <…>, переименовать в улицу Ленина, сделав ее продолжением улицы Ленина, сняв немедленно домовые таблицы, заменив их новыми…» Потом эта часть Владикавказа стала Гражданской улицей, затем — улицей Орджоникидзе. А в 1964 году «в связи с активизацией побратимских отношений с городом Кырджали (Болгария)» была поименована в честь болгарского коммуниста.

Вторая волна присвоения улицам женских имен, говорят исследовательницы Энже Дусаева и Гузелия Гиматдинова, связана с запросом на самоопределение и поиском региональной идентичности в девяностые и двухтысячные. Тогда улицы, проезды, переулки и бульвары стали называть в честь местных мужчин и женщин. В Татарстане в тот период, например, появилась улица татарской композиторки, актрисы и певицы Сары Садыковой, татарской актрисы и оперной певицы Галии Кайбицкой, солистки Татарской филармонии Альфии Авзаловой.

«Любопытно, что абсолютное большинство наименований улиц в честь женщин в постсоветский период в Казани — из сферы культуры, — отмечает Гиматдинова. — Исключения, пожалуй, улицы в честь советской альпинистки Зайтуны Даутовой и общественной деятельницы, стоявшей у истоков татарской мебельной промышленности, Надежды Тимашовой».

Также в девяностые и нулевые российским улицам стали давать имена «идеологически неправильных» поэтесс Анны Ахматовой и Марины Цветаевой. Но — с большой осторожностью. «Например, в Калининграде это маленькие улицы в жилом квартале, где никто не ходит, кроме местных жителей. И самих жителей там по пальцам пересчитать. Такая периферия», — объясняет Алимпиева.

Впрочем, центральные улицы вообще нечасто называют женскими именами — наш выборочный анализ в девяти городах показал, что примерно в 70 процентах случаев улица, названная в честь женщины, находится на окраине города или ближе к окраине, в частном секторе или спальном районе. В основном это небольшие улицы — в среднем по 65 домов. Есть рекордсменки — например, на улице Крупской в Перми больше тысячи домов. Но есть и совсем крошечные улочки, по два — четыре дома, — например, улица в Петрозаводске, названная в честь подпольщицы и антифашистки Ульяны Громовой.

Кстати, изначально нынешний Краснодар был поименован в честь императрицы Екатерины Великой и звался Екатеринодаром. «Петр вывел женщину в свет. Новой роли аккомпанировали топонимы, образованные от женских личных имен», — комментирует Сергей Никитин. Сегодня на карте южного города от Екатерины осталось не так мало: в ее честь названа площадь напротив заксобрания, ее имя носит аэропорт. Еще есть две крохотные улицы — в дачном товариществе и частном секторе. Но сам город имени императрицы не сохранил.

«Считаем название “Екатеринодар” напоминающим рабские времена, совершенно бессмысленным в республике труда, навсегда освободившейся от потомков Екатерины и их приспешников», — говорилось в телеграмме с просьбой о переименовании, направленной председателем Кубчероблревкома Яном Полуяном в 1920 году. Наркомат внутренних дел РСФСР прошение удовлетворил. Мнения жителей города никто не спрашивал.

«Названия, производные от женских имен, встречаются на карте России, но доля их незначительна, — подытоживает Сергей Никитин. — Судя по топонимам, роль женщины в обществе самим обществом еще не осознана».

Как улицам дают имена. Механизм

Наименования улицам присваивают топонимические комиссии, которые работают при администрациях регионов. В специальных положениях закрепляются требования, по которым отбираются наименования улиц и на основе которых члены комиссий принимают решения.

Судя по анализу таких документов, действующих в Калининграде и Перми, механизм схож. Так, в положении об общественном совете по топонимике при главе Перми сказано, что объекты должны называться на русском языке, название должно быть немногословным, благозвучным, удобно произносимым и легко запоминающимся. Также оно должно отвечать требованиям законодательства о противодействии экстремистской деятельности и терроризму. В Калининграде топонимическая комиссия при администрации может присваивать наименования не длиннее чем из трех слов, они должны отвечать «словообразовательным, произносительным и стилистическим нормам современного русского литературного языка», обязательно содержать информацию «об историко-культурном развитии» Калининграда, области или России и «органично вписываться в существующую топонимическую систему города». Также названия должны быть «мотивированными» и заключать в себе «необходимую топонимическую и пространственно ориентирующую информацию».

Предложения о наименовании улиц могут вносить инициативные группы жителей города (в Перми — численностью не менее 100 человек, в Калининграде — от 30 человек). К своему предложению жители должны приложить обоснование или краткую биографическую справку о личности, чье имя хотят видеть на улицах города. Если топонимическая комиссия принимает название, его также утверждают глава города и депутаты.

Основное требование к кандидату на увековечение на практике, говорит Алексей Радченко, — он должен быть «признанным историческим персонажем» и к моменту рассмотрения предложения уже умереть. Последнее правило не всегда соблюдается. Так, в России больше пяти сотен улиц, названных в честь первой женщины в космосе Валентины Терешковой, она жива, является депутатом Государственной думы. Есть свои перекосы и в отношении требований к сроку, который должен пройти после смерти. Например, в положении о топонимической комиссии Калининграда записано, что увековечить имя можно только по истечении пяти лет со дня смерти человека, но в честь экс-мэра города Юрия Савенко улицу назвали всего через год после смерти.

«То есть когда граждане просят увековечить чье-либо имя — одни правила, а когда просят депутаты — другие. Точнее, их нет», — рассуждает Анна Алимпиева.

Отказы инициаторам комиссия обязательно должна мотивировать — так сказано в официальных документах. На практике, по словам Алексея Радченко, в 90 процентах случаев в ответе инициативным группам приходит формальная отписка с пометкой «Нецелесообразно». «На обращение можно ответить что угодно. Насколько я знаю, предложения даже не всегда доходят до топонимической комиссии», — комментирует урбанист.

Об отрицательном опыте диалога с чиновниками по поводу уличного нейминга говорит и Алимпиева. «Мы предлагали для городских улиц имена трех суперзвезд мирового уровня, настоящих творцов: немецкой художницы Кэте Кольвиц, философини Ханны Арендт и психоаналитика Лу Андреас-Саломе. Все они жили и работали в Кенигсберге, — вспоминает собеседница. — Но ответ чиновников по первой же из них был: “А кто такая Кэте Кольвиц?”»

Имена нероссиянок в Калининграде вообще трудно увековечить, поясняет Алимпиева, — из-за ожесточенных боев за память, особенно с германизацией. Но и с россиянками все непросто. Так, Анна и другие инициативные калининградцы предлагали назвать улицу именем кавалера ордена Славы, единственной женщины-снайпера Розы Шаниной, которую европейские газеты времен Второй мировой войны прозвали «невидимым ужасом Восточной Пруссии». Или именем единственной женщины летчицы-штурмовика в морской авиации Лидии Шулайкиной. «Неформально нам отвечают: “Женщин серьезных не было, не вашего ума дело”, — рассказывает Анна Алимпиева. — Официально — что комиссия решила никакие имена не увековечивать и что улицы назовут в духе “летняя, зимняя, весенняя, осенняя”. А в реальности потом у нас внезапно появляются названия с мужскими именами или профессиями. Власть ведет с обществом псевдодиалог: “Вот новый микрорайончик, надо что-то попридумывать”. Горожане фонтанируют, начинается замес. Но никакого результата от него нет».

Для локальной идентичности, считает Алексей Радченко, важно, чтобы люди участвовали в городских решениях. «Когда сверху спускается имя, не привязанное к локальному контексту, у людей не происходит связи с человеком — они не понимают, что он сделал для города или района, нет присвоения, не возникает ассоциативного ряда», — объясняет урбанист. Но наименование улиц в России — процесс, спускаемый сверху. Так есть сейчас, так было в советские времена. И в те же девяностые, когда была волна переименований, людей если и спрашивали, то затем могли манипулировать результатами опроса, говорит Радченко, — например, оставлять итоговое решение на усмотрение комиссии.

При этом топонимические комиссии очень консервативны и стремятся использовать «максимально нейтральные темы», считает эксперт: «Например, Пушкина все знают, но если люди захотят назвать какой-нибудь объект именем няни Пушкина, это вызовет дискуссии. Чиновники не хотят дискуссий. У них есть страх ошибиться. А когда называешь улицу Лесной, да еще и 20 улиц разом, вероятность ошибки минимальна, никто не поругает. Людям тоже безразлично — пусть будет Лесная».

В довершение ко всему имена и заслуги женщин часто нивелируются из-за отсутствия практики использования феминитивов. «Например, в Калининграде есть улица Радистов, — рассуждает Анна Алимпиева. — Это несправедливо, поскольку подавляющее большинство радистов были радистками. То же самое с улицами Связистов. Андроцентризм языка делает невидимыми женщин, даже когда они составляют большинство».

Дисбаланс сохраняется

Некоторые эксперты считают, что гендерный перекос в российской уличной топонимике непреднамеренный. По мнению Анастасии Ромашкевич, масштабы дисбаланса «мужских» и «женских» улиц в городах — не более чем элемент случайности: «Люди, которые занимаются неймингом улиц, вряд ли вообще задумываются над этим. Никому не кажется, что это имеет значение и на что-то влияет».

Но консерватизм комиссий и отсутствие публичных дискуссий приводят к вполне видимым перекосам, комментирует урбанист Алексей Радченко. Дискриминируются целые женские отрасли и достижения: например, полагает эксперт, в спорте больше громких женских имен, но называют ими крайне редко. Имена спортсменок и правда единичны: так, в нашем выборочном анализе названий в девяти городах из 139 имен лишь одно принадлежит спортсменке — советской лыжнице и олимпийской чемпионке Евдокии Мекшило, улица в честь нее названа в Горно-Алтайске, откуда Евдокия родом.

Современность не устраняет гендерный перекос в уличном нейминге, а фиксирует аналогичный дисбаланс в обществе, который «автоматически переносится в списки имен для топонимических названий», поясняет Радченко: «Как правило, [члены топонимических комиссий] берут самые популярные и известные имена на период 50–100 лет назад». Даже в новых застройках предпочтения отдают мужским фамилиям, считают эксперты.

Свою роль в патриархальном топонимическом уклоне играет и гендерный дисбаланс в органах власти. Судя по официальным документам, в краснодарской топонимической комиссии, например, из 18 человек — только пять женщин, в Перми из 21 члена комиссии — четыре женщины. Комиссии регулярно дают городским объектам мужские имена — так, калининградская комиссия в 2021 году увековечила в названиях городских объектов бывшего мэра Юрия Савенко, первого градоначальника Калининграда, избранного прямым голосованием горожан, Игоря Кожемякина, космонавта Алексея Леонова, адмирала СССР Николая Кузнецова.

«Большинству женщин до сих пор приписывают исключительно роли верных жен, заботливых матерей, хороших хозяек и образцов женственности, — говорит Оксана Аулова. — Увы, в честь верных жен улицы не называют».

«Мужчины в комиссиях не знакомы с herstory [женской историей], не знают ее и не хотят знать. Женщины, если они есть [в комиссиях], не защищают интересы женщин, они, по сути, пособницы патриархата, — считает Анна Алимпиева. — В итоге мы ходим по кругу: никто не узнает о женщинах, которые внесли колоссальный вклад, потому что их имена не звучат».

«А теперь, — заключает Агунда Бекоева, — им совсем некогда: они ищут улицы для «героев СВО»». Конечно, новые названия будут исключительно — или в подавляющем большинстве — «мужскими».

Дата-аналитик: Кирилл Кругликов
Редактор: Анастасия Сечина