«Все были привязаны, абсолютно все» Петербурженки ― о попадании с паническими атаками в «вытрезвитель» Елизаветинской больницы

Привязанные к койкам, без возможности самостоятельно сходить в туалет или взять воды, под эмоциональным давлением со стороны медработников — в таком состоянии оказывались жительницы Петербурга, обратившиеся за психологической или психиатрической помощью на горячую линию. В разное время все они в статусе «суицидниц» попали в так называемый блок экзогенной интоксикации Елизаветинской больницы, проще говоря — в «вытрезвитель». «Гласная» выяснила, что происходило в ее стенах и почему это стало возможным.

«Люди не заслуживают такого»

В июле Алина позвонила на горячую линию психологической помощи. Она призналась в страхе «сделать с собой что-нибудь»: накануне рассталась с мужем и переживала это тяжело. Девушка нуждалась в поддержке. Оператор долго убеждал ее раскрыть адрес, и Алина сдалась. Следом приехала машина скорой — фельдшеры, два мужчины, пообещали оказать помощь.

«Сейчас ты у нас полюбишь жизнь, красавица», — услышала** Алина уже в скорой. Затем один из медиков сказал: «Ты у нас такая молодая, чего же мужчин не любишь?!».

Алину привезли в «вытрезвитель» Елизаветинской больницы. В феврале 2010 года тогдашний президент РФ Дмитрий Медведев подписал указ о ликвидации вытрезвителей при МВД и переподчинении их функций региональным органам здравоохранения — так в медучреждениях появились новые отделения, которые иногда называют блоками экзогенной интоксикации.

По словам Алины, в приемном отделении ее автоматически отнесли к «суицидникам» ― предположительно, такой статус присваивают многим пациентам, которые звонят в скорую с жалобой на паническую атаку или нервный срыв и просят диспетчера вызвать бригаду.

У Алины забрали телефон, документы, банковские карты и все личные вещи. На кушетках в отделении она увидела связанных людей «асоциального», по ее словам, вида. Ее тоже уложили на кушетку и привязали. «Но меня скрутили, связали руки, ноги и положили на кушетку; говорили, что я сука и чтобы я закрыла свой рот, смеялись надо мной», — вспоминает Алина в своем посте.

По словам пациентки, от тугой веревки ее руки сильно опухли и посинели. По оценкам Алины, в таком положении она провела 20 часов.

Люди вокруг кричали и ругались, умоляя санитаров развязать их и пустить в туалет или попить, вспоминает девушка. Те, по ее словам, наполняли миску водой из-под крана и поили из нее пациентов по кругу.

Когда Алина просила у санитаров разрешения сходить в туалет, они, как утверждает девушка, «снимали с нее джинсы и смеялись, клали утку и смеялись». Спустя сутки Алину перевели в психиатрическую больницу.

«Это были пытки — без воды, еды и возможности сходить в туалет. Это постоянные унижения, оскорбления и запугивания. Люди не заслуживают такого чудовищного отношения к себе», — резюмирует девушка в своем посте.

«Третья истребительная» больница

В соцсетях Елизаветинскую больницу часто называют «третьей истребительной». Откуда это пошло и когда, неизвестно — разные люди излагают разные версии. Врачи ― что в девяностые, когда после бандитских разборок трупы якобы «подкидывали» в больницу. Пациенты ― что в Елизаветинской их самих «истребляют» невнимательностью и нежеланием предоставить адекватное лечение.

Внимание к себе учреждение привлекло в 2011 году. Истощенного бездомного, почти без мышечной массы, поместили в блок экзогенной интоксикации, где санитары Игорь Волков и Иван Залюбовский должны были его вымыть, провести дезинфекцию, а затем передать медикам, чтобы те осмотрели ушиб грудной клетки, с которым мужчина поступил в больницу.

Вместо этого, судя по видеозаписи, опубликованной изданием «Фонтанка», медбратья раздели бездомного догола и избивали, пока тот ползал по полу в полубессознательном состоянии.

Спустя несколько дней мужчина скончался от черепно-мозговой травмы. Санитары уволились «по соглашению сторон». После этого случая в городской комитет по здравоохранению внеслипредставление с вопросом о соответствии занимаемой должности главного врача больницы Бориса Тайца. В конце мая 2012 года Елизаветинская больница сообщила об увольнении Тайца.

На тот момент Следственный комитет уже третий год расследовал еще одно уголовное дело, связанное с работниками Елизаветинской больницы.

В 2009 году медбрат Игорь Юрков и санитар Станислав Шакуров избили доставленного в отделение мужчину. От полученных травм пациент скончался.

Позже Шакурова приговорили к двум годам ограничения свободы, Юркова ― к одному году и штрафу 40 тысяч рублей, однако обоих освободили от наказания в связи с истечением срока давности.

Читайте также «Я не боюсь спецприемника»

Катрин Ненашева — о художественном высказывании как политическом акте и о том, откуда брать мужество людям, остающимся в России

В больнице поясняли, что «перегружены на 150–200 человек» и что после закрытия вытрезвителей каждые сутки в приемное отделение прибывает еще 25–45 пациентов. «Больница испытывает крайний недостаток в среднем и младшем медицинском персонале», ― сообщали представители учреждения в письме.

По всей видимости, проблему так и не решили. В 2018 году Росздравнадзор проводил проверку больницы из-за жалобы, что одного из пациентов якобы «превратили в овощ». В 2019-м в сеть попало видео, запечатлевшее, как фельдшер скорой в приемном покое больницы поставила пациентку на колени и пнула. В конце января 2020 года учреждение снова оказалось в поле зрения журналистов: женщину с приступом эпилепсии поместили в «вытрезвитель», откуда она вернулась с порванным пальто, разбитым телефоном, кровоподтеками на шее и следами от связывания на руках. Ее муж Вячеслав предал ситуацию огласке. Руководство больницы ответило, что травмы пациентка получила не у них.

«Все были привязаны, абсолютно все»

Даже после нескольких уголовных дел и увольнения фигурирующих в них сотрудников жалобы на насилие в стенах Елизаветинской больницы продолжают поступать.

В ноябре 2022 года Диана переживала очередной приступ панической атаки. На беду, противотревожные дома закончились. Она набрала телефон доверия, оператор посоветовала позвонить в скорую и попросить прислать психиатрическую бригаду. Госпитализировать принудительно не имеют права, уверял оператор.

Диана поверила. В скорой спросили, нет ли у нее мыслей о смерти. Она признала, что есть, и что на теле есть царапины от селфхарма. Диана попросила психбригаду выписать ей транквилизаторы.

Скорая приехала, фельдшеры приказали девушке садиться в машину: «Сказали, что повезут “туда, где мне помогут”».

В блоке экзогенной интоксикации Елизаветинской она увидела коридор с большим количеством коек, к которым были привязаны люди.

«Они [пациенты] сразу стали мне кричать: “Девочка, беги отсюда”», — вспоминает Диана в разговоре с «Гласной».

Диана была уверена, что долго ее в больнице не продержат, поэтому следовала всем указаниям. По словам девушки, санитары забрали все личные вещи, уложили Диану на каталку и начали связывать. На вопрос, зачем они это делают, ей ответили, что «“суицидников” всегда привязывают».

Диана решила набраться терпения. «Вокруг лежали пьяные люди, кто-то с повреждениями по типу пробитой головы, у одного парня были вскрыты вены. Он разбил дверь рукой, осколками ему распороло вены, на это все ему наложили гипс, и он лежал в полуобморочном состоянии. Все были привязаны, абсолютно все», — вспоминает Диана.

Читайте также «У вас в промежности леса»

Карательная гинекология: как женщины сталкиваются с мизогинией в женских консультациях и в родильных домах

Пациенты рассказали ей, что в конце каждого дня в больницу приезжает психиатрическая бригада и, предположительно, «сортирует» людей по другим медицинским учреждениям. Так как Диану госпитализировали поздно вечером, ей предстояло провести так сутки — привязанной к каталке, без возможности самостоятельно сходить в туалет или попить воды. По ее словам, примерно раз в 10 часов пациентов поили из общей посуды.

Сходить в туалет было нельзя, вместо этого мужчинам ставили катетеры, а на женщин либо надевали подгузники, либо предлагали мочиться прямо под себя.

«Мужчинам ставили катетеры, и это делали на очень маленьком расстоянии от меня, мне приходилось наблюдать весь процесс. То есть там лежит мужчина, ему снимают штаны, ставят катетер, он буквально в 15–30 сантиметрах от меня. Мужчина пьяный, грязный. Я попросила хотя бы чуть-чуть отодвинуть меня от него. Они сказали: “Смотри” — и повернули мне голову. Как я поняла, цель пребывания там “суицидников” (меня автоматически отнесли к этой категории) в том, чтобы мы увидели, как бывает плохо, и полюбили жизнь», ― рассказала Диана «Гласной».

Затем в отделение привезли еще одну пациентку. Она была трезва, но напугана и пыталась сопротивляться, поэтому ее поместили в одиночную палату. Когда ей удалось отвязаться от койки, она вышла в коридор и дошла до Дианы. Санитары заметили это. «На нас наорали, что мы обоссанные бомжихи, лучше бы мы умерли или добили себя», ― вспоминает Диана.

Правда, позже медработники дали ей «конфискованную» у пациента шоколадку, чтобы повысить уровень сахара в крови, а затем принесли остатки борща с обеда.

На следующий день Диану отвезли в другую больницу, откуда сразу отпустили. Недлительный опыт в Елизаветинской Диану сильно травмировал. Она старается все забыть.

«Многим знакомым я об этом даже не рассказывала. Потому что есть элемент того, что тебе стыдно. Неважно, что я была трезвая, но, когда ты говоришь человеку, что ты был в вытрезвителе, он сразу представляет, что ты был пьяным вдрызг и тебя нашли на улице. Очень сложно объяснить, как все было на самом деле», — говорит она «Гласной».

«Мои крики были слышны на всю больницу»: истории других пациенток и ответ врачей

Похожие истории об оскорблениях, физическом насилии, запугиваниях и унижениях, предположительно, со стороны медицинских сотрудников «вытрезвителя» «Гласной» рассказали несколько других, незнакомых между собой героинь. Они попадали в отделение экзогенной интоксикации в разное время.

Весной 2020 года Мария (имя изменено, — прим. «Гласной») позвонила на горячую линию психологической помощи из-за нервного срыва и панических атак. Там ей посоветовали обратиться в скорую и, как обычно, заверили, что принудительная госпитализация девушке не грозит. Приехавшая на вызов психбригада увезла девушку в Елизаветинский «вытрезвитель».

«Руки, ноги были привязаны, пару раз мне удавалось развязать руку, но подходил достаточно молодой медбрат и еще сильнее связывал», ― вспоминает Мария.

По ее словам, пациентов «вытрезвителя» поили из общей бутылки из-под «Спрайта» — бездомных, людей в сильном алкогольном опьянении и тех, кого определили в группу «суицидников».

Все это время в приемное отделение звонили родственники Марии, пытаясь узнать, там ли она находится, но в больнице отвечали, что не имеют права разглашать эту информацию. Вечером ее отправили в психиатрическую больницу на Удельной, откуда отпустили на следующий день.

В сентябре 2020-го года в «вытрезвитель» после попытки суицида попала 18-летняя Аня. В отделении экзогенной интоксикации, куда ее привезли после откачки, девушку привязали к кушетке и вкололи в паховую зону неизвестный препарат.

Аня вспоминает, что почти сутки ее не выпускали в туалет.

На утро санитары сняли с рук бинты и «залили» раны неким составом — предположительно, перекисью водорода. По словам девушки, в этот момент ее крики были слышны на всю больницу.

Позже ее направили в психиатрическую больницу на Удельной, где она узнала, что все, кто попал в Елизаветинскую с попыткой суицида, проходили через «вытрезвитель» и приезжали оттуда в ужасном состоянии. «Дурка ― рай по сравнению с этой больницей», ― считает Аня.

Сообщения о возможном применении санитарами насилия, угроз и оскорблений в сторону пациентов «Гласная» попросила прокомментировать саму администрацию Елизаветинской. Медики отказались, ссылаясь на врачебную тайну.

«Информация может быть раскрыта только в том случае, если поступает официальная жалоба в вышестоящие инстанции или с личного разрешения пациента. В ответ на изложенную информацию в вашем запросе можем сообщить, что она не соответствует действительности, и мы сможем раскрыть реальную версию событий и защитить честь медицинского персонала и деловую репутацию больницы при поступлении официального запроса из контролирующих или правоохранительных органов», ― говорится в ответе за подписью врио главврача Андрея Вовка.

«Если систему потыкать палкой, в каком-то виде она начнет работать»

Почему люди с ментальными расстройствами после нервных срывов и панических атак попадают по скорой в «вытрезвитель»?

В Елизаветинской «Гласной» ответили, что в блок экзогенной интоксикации попадают пациенты «в состоянии алкогольной или любых других видов интоксикации организма, а также в состоянии измененного сознания или с суицидальными наклонностями». Что именно имеется в виду под «состоянием измененного сознания», администрация не пояснила.

При этом в психиатрии понятие «измененного сознания» определено четко, и панические атаки в эту категорию не входят, говорит психиатр, руководитель психопросветительского проекта «Дело Пинеля», врач отделения психиатрической больницы в городе Харьявалта (Финляндия) Виктор Лебедев.

«Я с трудом представляю, как человека с панической атакой можно отправить в одно помещение с людьми, у которых алкогольная интоксикация. Если речь идет о нарушенном уровне сознания, то такой человек может быть в коме в том числе или мы говорим про какие-то психотические эпизоды — паническая атака к ним не относится. Что в “вытрезвителе” делать человеку с суицидальными наклонностями, тоже непонятно. По закону “О психиатрической помощи” такой человек нуждается в помощи, а не в нахождении в каком-то закрытом помещении», — объясняет он в беседе с «Гласной».

Закон «О психиатрической помощи» подразумевает возможность ограничить пациента в правах. Однако описанные героинями «Гласной» случаи к ним не относятся, уверен психиатр.

«В рамках панической атаки может быть страх смерти, могут быть какие-то размышления, пассивные суицидальные идеи, ― рассказывает Лебедев. ― Есть просто размышления о смерти (это когда человек думает, например, что было бы неплохо, чтобы его переехала машина). Считается ли это за суицидальные идеи? Конечно, нет. Считается ли это состоянием измененного сознания с точки зрения современной психиатрии? Конечно, тоже нет. Здесь это все выглядит как дикая ошибка маршрутизации».

Врачи в общении с пациентом должны следовать протоколу, продолжает Лебедев. Сначала предложить добровольное лечение. Если человек нуждается в недобровольном ― уведомить, что могут быть применены меры физического стеснения и принудительное медикаментозное лечение. И лишь после применять их.

«Весь этот процесс должен проходить официально, — подчеркивает психиатр, снова ссылаясь на закон, — в приемном покое психиатрической больницы. И это должен делать врач после беседы с пациентом, а не санитар».

Самая частая жалоба бывших пациенток Елизаветинской — привязывание к койке. В самой больнице «Гласной» сообщили: «Мягкая фиксация применяется для того, чтобы пациенты не смогли нанести вред себе и окружающим, находясь в состоянии психомоторного возбуждения». И это согласуется с письмом Минздрава «О мерах физического стеснения при оказании психиатрической помощи», где указано: фиксация применяется «только в тех случаях, когда, по мнению врача-психиатра, иными методами невозможно предотвратить действия госпитализированного, представляющие опасность для него или других лиц».

Однако врачи не имеют права класть пациентов на «вязки» без видимых причин, и медики должны задокументировать, почему и на какой промежуток времени была использована фиксация, подчеркивает Лебедев.

«Она должна применяться в тот момент, когда другие способы воздействия не дают необходимого эффекта. Даже если человек требует временного физического стеснения, он должен за это время получить медикаментозное лечение (например, инъекцию успокоительного препарата).

К сожалению, в российских психиатрических больницах мерами временного стеснения злоупотребляют — например, вместо того чтобы разобраться с лечением или потратить время на разговор, человека связывают. Потому что так удобнее: он лежит и никого не беспокоит».

Такой опыт может сказаться негативно на мотивации обращаться за помощью в последующем, отмечает Лебедев. Кроме того, может развиться ПТСР: насилие ― это причина для нового расстройства.

Новости о насилии в отношении пациентов не редкость. В конце июля стало известно о новом происшествии, связанном с работниками психиатрии: бывший пациент психиатрической больницы № 4 имени Ганнушкина рассказало своем опыте пребывания в отделении. По словам пациента, его якобы подвергали «унижениям и “наказательной терапии” аминазином», которую прописали после словесной перепалки с санитаром. Впоследствии департамент здравоохранения заявило ведомственной проверке, о результатах пока не сообщалось.

Что делать тем, кто столкнулся с жестокостью со стороны медработников? Жалоба в Минздрав будет нелишней, но лучше обратиться в полицию с заявлением о произошедшем, а предварительно зафиксировать телесные повреждения (если они есть) и получить справку о пребывании в больнице, советует Виктор Лебедев.

По словам врача, жертвы медицинского насилия оказываются примерно в той же ситуации, что люди, которые подверглись сексуализированному насилию.

Полиция может неохотно принимать их заявления и стигматизировать человека. Поэтому важно, чтобы человек шел в полицию не один, а с кем-то из друзей или близких. Еще лучше — с адвокатом.

«Действительно ли полиция может чем-то помочь в такой ситуации? Она точно ничем не поможет, если вы не обратитесь. Мы не слышим о таких кейсах по одной простой причине: люди с ними никуда не обращаются. Я уже неоднократно слышал разговоры в духе “что мы будем в полицию ходить, все и так понятно”. Это история про потворство тому, кто совершает преступление. Если систему потыкать палкой, в каком-то виде она все равно начнет работать, ― убежден эксперт. ― По крайней мере это где-то прозвучит, появится — и это может сработать».

Панические атаки (эпизодическая пароксизмальная тревожность) — приступы сильной тревоги (паники) или страха (чаще всего — страха смерти, реже — страха потери сознания, потери контроля, беспомощности или страха «сойти с ума»), сопровождающиеся учащенным сердцебиением и ощущением «удушья», «нехватки воздуха». Несмотря на то, что такие состояния тяжело переживаются пациентами, они не представляют угрозы для жизни и здоровья. Лечением панических атак занимаются врачи-психиатры и психотерапевты — лучше обратиться в проверенному специалисту, если возникла экстренная ситуация.

** Instagram принадлежит компании Meta, признана экстремистской, запрещена в РФ