" style="position:absolute; left:-9999px;" alt="" />
Поддержать

Истории

«Прятаться надоело»

Истории украинских беженок, которые вернулись домой

«Не плачь, ты не виновата

Это Путин». Дневник русской волонтерки на польско-украинской границе

«Когда смотрят глазами майора, читать лекции не хочется»

Профессор Мария Рахманинова — об увольнении из вуза после доноса студентов

«Я не смотрю телевизор»

Монолог блокадницы, трижды задержанной на антивоенных пикетах в Петербурге

«Поправили изъян»

Девятилетнюю Алию насильно подвергли обрезанию, но закон защитил не ее, а тех, кто ее искалечил

«Будет хуже, но это не значит, что мы опустим руки»

Активистка Катерина Кильтау* — о том, почему брутальная политика должна остаться в прошлом

«Эверест для меня — способ быть услышанной»

История альпинистки из Кабардино-Балкарии — женщины, которая всегда на высоте

«Мой грех. Я убила» История Лены, которую бил муж и которая не смогла смотреть на то, как избивают другую, незнакомую женщину
«Мой грех

Я убила». История Лены, которую бил муж и которая не смогла смотреть на то, как избивают другую, незнакомую женщину

«Попа перестанет болеть уже сегодня, но я не забуду этого никогда»

Рассказ Кати Горошко — девочки, которую в детстве били родители и которая до сих пор преодолевает последствия

«Военным не запрещено иметь детей»

Константин Маркин — о том, как он судился с Россией за право взять отпуск по уходу за ребенком

«Мы можем помочь, но мы не должны»

Руководитель шелтера «Мамин дом» Алсу Кривель — о том, почему женщинам нужно уметь выбираться из кризиса самостоятельно

«Я все-таки хотела бы по любви»

Молодые дагестанки — о себе, традициях и религии

«Россия сама себя не изменит»

История оппозиционной депутатки Дарьи Бесединой

«Родиться женщиной в России — это высший уровень сложности в игре»

История Валерии Володиной, которая нашла защиту от домашнего насилия только в Европейском суде — дважды

«Люди удивляются, что ты существуешь»

Блогерка Милая Оли о том, как полюбить себя, когда остальные называют тебя «толстой коровой»

«Свобода слова — это чувство собственного достоинства»

Зачем Галина Арапова уже четверть века защищает права журналистов в России